Как в Советской Киргизии ОБХСС «закалял сталь»

И «любовь на ночь» между актерами Русского драмтеатра, которая вылилась в большую долгую историю… 

Юлия Барабина – популярный в Кирнете гражданский и экологический активист, блогер. А еще она – поэтесса и, рискнем оценить, весьма талантливый рассказчик.  Чем не повод поделиться с дорогими читателями TUZ.KG её очередным повествованием:  

В конце 80-х мама работала комендантом в одном из общежитий КГИФК на ул. Скрябина. Работа была на удивление не самой простой: справиться с несколькими сотнями молодых спортсменов и заставить их соблюдать правила общего жития, задача не для слабонервных.

Мальчики есть мальчики, и подерутся, и алкоголь (хотя это были времена сухого закона) найдут, и девочек пригласят на ночь. Последним приходилось потом покидать комнаты своих Ромео по жгутам - простыням, дабы не заработать дурной авторитет.

Мама с виду воробышек-воробышком, 1, 60 см, в то время пыталась делать причёску "химию" и одеваться представительней, но строить будущих звёзд спорта помогала не внешность, а голос.

Поставленный, командирский.

Она часто брала меня на работу, и студенты ко мне так привыкли, что возились словно с младшей сестрой. Я же могла на правах дочери коменданта и повысить голос:

- Ты что не видишь, ты расстраиваешь мою маму! – так я порой втыкала очередному нашкодившему боксёру.

Со стороны это было безумно смешно, но спортсменов периодически пробирало. Они, оторванные от дома, лишенные материнского тепла и отцовского надзора, вдруг опускали голову и начинали свои грустные рулады: "Я не хотел, так получилось!".

А ещё я помню недели, когда в общежитие приходил ОБХСС. О, это вам не нынешняя Счётная Палата и не ГСБЭП. На каждого руководителя можно при желании что-то нарыть, до мамы и после несколько комендантов были уволены по статье, и не самой приличной. Я знаю, что Татьяна Моисеевна Барабина могла озолотиться за несколько лет работы в этой общаге, были механизмы, но она никогда не была воровкой, и боялась закона. Максимум, что она могла себе позволить, взять себе на лето ставку технички в том же общежитии, и педролить несколько месяцев самолично сортиры, чтобы потом на сию "шабашку" купить золотую цепочку и кулон. Нынешним чиновникам и директорам не понять, а тогда был ОБХСС, что так брало за жабры и другие конечности, что, мягко говоря, было не до шуток…

Самые смешные моменты – ящерки, которые обитали в общежитии, и при их поимке теряли хвосты.

Самые кайфовые, когда мама списывала "амбарные журналы", и мне дозволялось сидеть и писать в них с умным видом каракули.

Это ещё до школы.

А ещё... у мамы работала вахтёром актриса Драмтеатра. Я не помню её имени, но в 80-е ей уже было порядочно. Она была красива, несмотря на предзакатный возраст, и бесконечно мудра. К ней приходили советоваться не только студенты, но и сотрудники общежития. Однажды она рассказала маме историю из своей жизни, что запала мне шестилетней в память.

Суть её такова. Это были 60-е, и актриса работала в театре, где первым Дон Жуаном был некий господин N. Она была недурна собой, он просто писанный красавец. Она замужем, он женат, но имел с десяток любовниц. И, грубо говоря, в театре не осталось ни одной женщины, кого бы он ни пригласил на ночь. Кроме неё. Она и не собиралась становиться его очередной жертвой, но однажды они оказались на гастролях, и она увидела его с другой стороны: одинокий, непонятый, ищущий того, что никто не мог ему дать. Все видели в нём только красоту, и никого не волновала его душа, его творческие порывы. И, как ни парадоксально, она в этот момент поняла, что не сможет без него жить.

«Пусть ночь, но мой!», - так она решила для себя, и нарушила все клятвы и обеты.

Что было дальше?

Они прожили больше двадцати лет душа в душу. Она оставила мужу всё, и он не стал делить с экс-супругой ложки-чашки. Их долго не понимали, но ещё больше завидовали. Его смерть была для неё страшнее собственных болезней и старости, и спасаясь от боли, она пришла работать в общежитие, где платили не так уж много, но снующие туда-сюда люди отвлекали от собственных мыслей.

"Пусть ночь, но мой!" - её слова мне казались всю жизнь сумасбродными и магическими, слова любящей беззаветно женщины…